Даниил | 6 глава

В своей Книге Даниил не излагает историю царствований, во время которых он жил, равно как и состояние дел в царствах Халдеи и Персии, хотя сам играл значительную роль в государственных делах; но какое значение они имеют для нас? Он выбирает определенные эпизоды истории, которые послужили бы утверждению нашей веры в Бога и ободрили бы нас быть послушными Ему, ибо написанное ранее написано для нашего научения. История, изложенная в данной главе, весьма назидательна и заслуживает внимания. Она рассказывает о том, как Даниил верой «заградил уста львов» и «получил обетование» (Евр 11:33). Трое юношей были брошены в печь за то, что отказались совершить умышленный грех, а Даниил был брошен в ров ко львам за то, что не отказался совершать установленный долг; и то, как Бог чудесным образом избавил всех их, записано для ободрения Его слуг во все века, чтобы они были решительными и постоянными, испытывая отвращение ко всякого рода злу, и в своей приверженности к добру, чего бы это им ни стоило. Данная глава повествует:

(I) О продвижении Даниила при дворе Дария (ст. 1−3).

(II) О зависти и злобности его врагов (ст. 4−5).

(III) О полученном ими указе не молиться в течение тридцати дней (ст. 6−9).

(IV) О том, что Даниил продолжал постоянно молиться, несмотря на указ (ст. 10).

(V) Информация об этом доходит до царя, и Даниил брошен в ров ко львам (ст. 11−17).

(VI) Он чудесным образом остается в живых, находясь во львином рву, и спасается оттуда (ст. 18−23).

(VII) Его обвинители брошены в этот ров и там погибают (ст. 24).

(VIII) В связи с данной ситуацией Дарий издает указ почитать Бога Даниила; после этого Даниил продолжает процветать (ст. 25−28).

Этот Бог — наш Бог навеки.

Стихи 1−5. В данной главе о Данииле рассказывается:

I. Каким он был великим мужем. Когда Дарий благодаря завоеванию взошел на престол Вавилона, то он по-новому учредил его правление. Он сделал Даниила премьер-министром государства, поставил у руля и сделал главным хранителем сокровищницы и великой печати. Владения Дария были огромны; помимо того, что он приобрел и завоевал, он должен был заботиться о многих других странах; но ни от кого не стоит ожидать больше, чем может сделать один человек, и поэтому другие должны быть у него на службе. Он поставил над царством 120 сатрапов (ст. 1) и каждому определил район, в котором он должен справедливо руководить, хранить гражданский мир и собирать налог в царскую казну. Отметьте: стоящие ниже по рангу государственные власти являются для нас служителями Бога ради нашего блага, равно как и верховная власть; поэтому мы должны подчиняться царю как верховной власти и правителям, назначенным и уполномоченным им же (1Пет 2:13−14), Над этими сатрапами были поставлены triumvirate — три князя, которые должны были принимать счета и утверждать гражданские расходы; согласно своим обязанностям они должны были принимать обращения сатрапов или жалобы на них в случае, если они плохо руководили, чтобы царю не было никакого обременения (cт. 2) и он не терпел убытка при сборе налога, чтобы властью, которой он наделил сатрапов, не злоупотребляли для угнетения подданных, ибо из-за этого царю (независимо, думает он об этом или нет) наносится реальный ущерб; при этом привязанность к нему народа охлаждается и возрастает недовольство Бога им. Среди этих трех князей Даниил был главным, ибо оказалось, что он превосходит их во всех качествах, необходимых для руководства: он превосходил прочих князей и сатрапов (ст. 3), а царь был поразительным образом настолько доволен его руководством, что помышлял уже поставить его над всем царством и позволить ему назначать и снимать с должностей по его усмотрению.

1. Мы должны похвалить Дария и отметить, что он возвышал Даниила только благодаря его личным заслугам и его пригодности к этой работе; и те владыки, которые хотят, чтобы им хорошо служили, должны следовать этому правилу. Даниил был великим мужем в царстве, которое было завоевано, и поэтому можно было бы подумать, что на него будут смотреть как на врага, а таковых заключали в тюрьму или изгоняли. Он был родом из чужеземного царства, которое было разрушено, и поэтому как чужеземца и пленника его должны были презирать. Но Дарий, похоже, был очень проницательным в оценке способностей человека и очень скоро понял, что Даниил обладал исключительными качествами, и поэтому, хотя у него было немало соплеменников, ожидавших повышения в только что завоеванном царстве и страстно желавших этого — тех, которые долгое время были его наместниками и надеялись теперь стать князьями, тем не менее Даниил настолько успешно содействовал гражданскому благополучию, что, увидев, насколько он превосходит всех их в благоразумии и добродетели и, возможно, услышав о том, что он вдохновлен свыше, царь сделал его своей правой рукой.

2. Ради славы Божьей мы должны отметить, что хотя теперь Даниил был очень стар (прошло около семидесяти лет с тех пор, как он был уведен в Вавилон), тем не менее и телом и разумом он был способен совершать эту работу; он, оставшийся верным своей религии, несмотря на все искушения предыдущих правлений, в новом правлении был так же уважаем, как и раньше. Он сохранил уважение благодаря тому, что был дубом, а не ивой, благодаря постоянству в добродетели и пpoтивостоянию пороку. Такая честность наилучшая политика. ибо она хранит добрую репутацию, а те, которые так почитают Бога, будут почтены Им.

II. Каким он был благочестивым человеком: в нем был высокий дух (ст. 3). Он был верен оказанному ему доверию, был честен с властями и подчиненными, следил, чтобы никому не причиняли зла и никакой погрешности или вины не оказалось в нем (ст. 4). Его не могли обвинить не только в предательстве или нечестности, но даже в ошибке или неосмотрительности. Он не совершал промахов, и не было поводов обвинить его в небрежности или забывчивости. Это записано для примера всем, кто занимает государственные должности, чтобы они были осторожны и сознательны, чтобы их не могли обвинить не только в нечестности, но и в ошибке.

III. Его величие и благочестие породило недоброжелательность к нему. Князья и сатрапы завидовали ему, так как он был поставлен над ними, и, возможно, ненавидели его, ибо его бдительный глаз следил, чтобы своим правлением они не наносили ущерб и сами не обогащались. Здесь обратите внимание:

(1) На основание для зависти — это его хорошие качества. Соломон жалуется как на неприятность, что всякий труд производит взаимную между людьми зависть (Еккл 4:4) и чем лучше человек, тем хуже думают о нем его соперники. Даниилу завидовали, так как он имел более высокий дух, чем его ближние.

(2) На результат этой зависти, а он всегда бывает плохим. Завистники Даниила хотели погубить его. Просто позор не удовлетворял их; они желали его смерти. Жесток гнев, неукротима ярость; но кто устоит против ревности? (Притч 27:4). Враги Даниила подослали шпионов, чтобы те следили, как он руководит в своей должности; они старались найти предлог против Даниила: нечто, на чем можно было бы обосновать обвинение по управлению царством, пример его небрежности или лицеприятия, слово, сказанное в спешке, которое обидело человека, или важную работу, сделанную недобросовестно. И если бы они могли найти соринку или муху, то очень скоро превратили бы их в бревно или в слона, а ошибку — в преступление, не подлежащее прощению. Но они никакого предлога не могли найти и признали это. Даниил всегда поступал честно, а теперь стал особенно осторожным и бдительным ради врагов своих (Пс 26:11).

Отметьте: все мы должны поступать очень осмотрительно, ибо на нас устремлено много глаз и некоторые ищут у нас ошибки. Особенно ровно должны нести свою чашу те, у кого она полна до краев. Наконец они решили, что не могут найти против него никакого повода, кроме как в законе Бога его (ст. 5). Похоже, Даниил хранил исповедание своей религии, крепко держался ее, не колебался и не уклонялся, но это не было препятствием к его продвижению; не было закона, требовавшего, чтобы он придерживался религии своего царя, или делавшего невозможным для него службу государству, если он не исповедует ее. Царю было все равно, какому Богу он молится, пока он был верен своему государственному служению и хорошо с ним справлялся. На службе у царя он был usque ad aras — так же далек, как жертвенник; но там он и оставил его. И поэтому его враги надеялись уловить его в этом вопросе. Quaerendum est crimen laesae religionis ubi maestatis deficit — Раз его не смогли обвинить в предательстве, то обвинили в непочтительности (Гроций). Отметьте: воздают славу Богу и являют свое превосходство те, кто, исповедуя религию, ведет себя настолько безупречно во всех ситуациях, что его самые бдительные и ненавидящие враги не могут найти повода, чтобы обвинить их, кроме как в вопросе отношения к их Богу, в котором они руководствуются совестью. Заслуживает внимания тот факт, что когда враги Даниила не смогли найти против него повода в управлении царством, то в них осталось достаточно чувства справедливости, чтобы не подкупать лжесвидетелей против него для обвинения в том преступлении, которого он не совершал, и они не поклялись, обвиняя его в измене, хотя именно так позорили многих, которые называли себя иудеями и христианами.

Стихи 6−10. Противники не могли найти повода для обвинения Даниила согласно действующему закону, и тогда они решили издать новый закон, с помощью которого надеялись уловить его в сеть; они нашли область, в которой наверняка смогут поймать его; он был настолько верен своему Богу, что они обязательно достигнут своей цели.

I. Дарий издает нечестивый указ. Я называю его указом Дария, ибо именно он дал нарскую санкцию на его учреждение, в противном случае он не был бы в силе. Но точнее, это был не его указ: не он его придумал, его запутали, чтобы вынудить дать свое согласие. Сатрапы и князья задумали указ, предложили его, и благодаря их действиям он был одобрен на съезде представителей государств, которые в то время встретились по какому-то гражданскому делу. Был сделан вид, что законопроект, который они хотели превратить в закон, был результатом зрелых размышлений, что все князья царства, наместники, сатрапы, советники и военачальники согласились с ним, и не только согласились, но и посоветовали его, имея различные хорошие основания и размышления; что они сделали все возможное, чтобы издано было это повеление; более того, они намекнули царю, что это решение было принято nemine contradicente — единогласно: «Все князья придерживаются такого мнения». Тем не менее мы уверены, что Даниил — главный из трех князей, не был согласен с ним, у нас также есть основания полагать, что многие сатрапы были против него как безрассудного и нелепого указа. Отметьте: не впервые таким образом представляют дела и с такой уверенностью, словно это важно для народа, хотя в действительности все обстоит по-другому; то, что одобряют лишь некоторые, часто с уверенностью представляют одобренным всеми. Но беда царей, вынужденных видеть и слушать глазами и ушами других, заключается в том, что их часто бессовестно обманывают! Эти предприимчивые мужи под видом того, что им хочется почтить царя, на самом деле хотели погубить его любимца; они настояли, чтобы он подписал этот указ и сделал его государственным законом, который гласил: кто в течение тридцати дней будет просить какого-либо бога или человека, кроме царя, тот будет предан самой мучительной смерти — брошен в львиный ров (ст. 7). Такой законопроект они разработали и положили перед царем, чтобы он подписал и сделал его законом.

1. Но в нем не было ничего, что выглядело бы хорошо и возвеличивало царя, что казалось бы очень значительным и милостивым для его подданных — на чем они настаивали, что сослужило бы ему хорошую службу сейчас, когда он взошел на престол, и укрепило бы его интересы. Все люди должны были поверить, что царь настолько богат и вдобавок к тому настолько готов услышать просителей, что никто ни в какой нужде не должен обращаться к Богу или человеку за помощью, а лишь к нему одному. И в течение тридцати дней он будет готов принимать всех, кто желает представить ему прошение. Конечно, честь царей возвышается, когда они становятся покровителями для своих подданных, а их уши открыты для их жалоб и просьб; но если они будут стремиться быть их единственными благодетелями и решат заменить им Бога, если потребуют себе от них почестей, которые нужно оказывать одному только Богу, то тогда они покроют себя позором, а не славой.

2. Но здесь также присутствовало очевидное зло. Довольно нехорошо запрещать просить помощи у людей. Разве не должен нищий просить подаяния, или один сосед просить другого о милости? Если ребенок нуждается в хлебе, то разве не должен он просить его у своих родителей, или его нужно бросить во львиный ров, если он сделает это? Более того, разве не должны те, у кого есть дело к царю, просить его окружение представить его? Но что было намного хуже и публично оскорбляло все религии — так это запрет просить какого-либо бога. Именно молитвой мы воздаем славу Богу и черпаем милость от Него — так мы поддерживаем общение с Ним; а запрет молиться в течение тридцати дней лишает Бога всей дани, которую Он получает от человека, равно как лишает человека всех утешений, которые он имел в Боге. Когда свет природы учит нас, что провидение Божье распределяет и располагает все наши дела, то разве закон природы не обязывает нас молитвой признавать существование Бога и искать Его? Разве сердце всякого человека не направляет его призвать Бога, когда он в нужде или беде, так разве это может быть страшным преступлением? Без Бога не можем прожить и дня, так смогут ли люди прожить тридцать дней без молитвы? И будет ли сам царь так долго удержан от молитвы Богу; или если ему будет позволено, то решит ли он молиться за всех своих подданных? Разве какой-нибудь другой народ оказывал такое пренебрежение своим богам? Но посмотрите, к каким нелепостям склоняет человека злобность. Чтобы ввергнуть Даниила в беду за то, что он молится своему Богу, они отказывают себе и всем своим друзьям в удовлетворении от молитвы своим богам. Если бы они предложили запретить молиться своему Богу только иудеям, то Даниил также оказался бы в западне; но они знали, что царь не издаст такой закон, и поэтому сделали его общим. А царь, возгордившись и вообразив, что это сделает его маленьким богом, порадовался перу в своей шляпе (а не цветку в своем венце) и подписал указ и это повеление (ст. 9), которые, после того как были утверждены, согласно конституции объединенного царства Мидии и Персии, ни под каким предлогом не могли быть изменены или упразднены, а их нарушение прошено.

II. Даниил благочестиво отказался исполнять этот указ (ст. 10). Он не удалился в свою страну и не скрылся на какое-то время, хотя знал, что закон был издан против него; но так как он знал, что указ направлен против него, то остался на прежнем месте, зная, что ему представилась прекрасная возможность почтить Бога перед людьми и показать, что Его благоволение и исполнение своего долга перед Ним важнее самой жизни. Даниил, узнав, что подписан такой указ, мог пойти к царю и обсудить его с ним; более того, он мог возразить против него, как обоснованном на неверной информации о том, что все князья согласились с ним, в то время как с ним — самым главным из них — не советовались. Но он пошел в дом свой и приступил к своему долгу, радостно доверяя Богу в сложившейся ситуации.

Здесь обратите внимание:

1. Что Даниил постоянно молился, о чем ранее нам не сообщается, но у нас есть основание полагать, что так поступали благочестивые иудеи.

(1) Он молился в доме своем иногда в одиночестве, а иногда в присутствии семьи и сделал молитву ее торжественной обязанностью. Корнилий был мужем, который молился в своем доме (Деян 10:30). Отметьте: каждый дом не только может, но и должен быть домом молитвы; там, где мы имеем дом, Бог должен иметь жертвенник, и на нем мы должны приносить духовные жертвы.

(2) В каждой молитве он благодарил Бога. Когда мы молимся Богу о милостях, в которых нуждаемся, то должны также славить Его за те, которые уже получили. Благодарение должно быть частью каждой молитвы.

(3) В своей молитве и благодарении он взирал на Бога как на своего Бога, который ему принадлежит по завету, и считал, что находится в Его присутствии. Он делал это перед своим Богом, оказывая Ему уважение.

(4) Когда он молился и благодарил, то преклонял колена — это самый подходящий жест в молитве, выражающий смирение, благоговение и подчинение Богу. Коленопреклонение — это поза просящего, и мы приходим к Богу как просители, умоляющие о собственной жизни, которые должны быть назойливыми.

(5) Окна же в горнице его были открыты, чтобы вид видимых небес оказывал влияние на его сердце и внушал благоговение перед Богом, живущим на небесах; но это еще не все: они были открыты против Иерусалима — святого города, который в то время лежал в руинах; это символизировало его любовь к камням и даже праху этого города (Пс 111:15), он помнил о его бедах и каждый день вспоминал их в своих молитвах. Поэтому хотя сам пророк занимал важный пост в Вавилоне, но свидетельствовал о своем единстве со своими презренными братьями, находящимися в плену, ибо помнил Иерусалим и считал его главой веселия своего (Пс 116:5−6). Иерусалим был тем местом, которое Бог избрал, чтобы поставить на нем Свое имя; и когда храм был посвящен, то Соломон молился Богу, чтобы в случае, если его народу придется молиться в земле врагов, обращая глаза к земле, которую Он дал им, и к городу, который Он избрал, и к дому, который Он построил для Своего имени, то чтобы Он услышал их молитву и сделал, что потребно для них (3Цар 8:48−49). На эту молитву Даниил ссылается в данной ситуации, когда поклоняется Богу.

(6) Он делал это три раза в день, три раза ежедневно по примеру Давида (Пс 54:18): «Вечером и утром и в полдень буду умолять...» Хорошо иметь определенные часы для молитвы, но не для того, чтобы обременить совесть, а чтобы напомнить ей; и если мы считаем, что наши тела нуждаются в подкреплении пищей три раза в день, то неужели для души надо меньше? Несомненно, это очень мало, чтобы соответствовать повелению «всегда молитесь».

(7) Он делал это открыто, чтобы все, кто знал его, видели, что он это делает; он демонстрировал, что молится, не потому, что гордился этим (в стране, где он находился, не было места для этого искушения, ибо благодаря этому не приобретал репутацию, а навлекал на себя позор), а потому что не стыдился этого. Хотя Даниил был великим мужем, но не считал ниже своего достоинства трижды в день преклонять колени перед своим Творцом и быть собственным священником. Хотя он был пожилым человеком, но не считал, что может освободить себя от этой обязанности; и хотя он занимался этим от юности своей, но не утомился от этого доброго дела. Хотя он был очень занятым человеком и служил государству, но не считал, что это освобождает его от ежедневных обрядов поклонения. И тогда не подлежат прощению те, кто не настолько занят мирской работой, но тем не менее мало трудится для Бога и собственной души! Даниил был известен своей молитвой и ее успешностью (Иез 14:14); он стал таким благодаря тому, что сделал молитву делом своей совест и и своим каждодневным занятием; и за это Бог чудесным образом благословил его.

2. Что Даниил постоянно придерживался этой практики, даже когда по закону это каралось смертной казнью. Когда он узнал, что подписан такой указ, то продолжал, как это делал он и прежде того, и ничего не изменил в своем поведении. Многие люди, более того, многие благочестивые люди посчитали бы благоразумным оставить это занятие на тридцать дней, когда нельзя молиться без риска для жизни; он мог бы молиться чаще, когда срок истечет и опасность минует, или совершать свой долг в другое время и в другом месте — тайно, чтобы враги не могли разоблачить его; и тогда он мог бы удовлетворить свою совесть и поддерживать общение с Богом, не нарушая закон и оставаясь полезным. Но если бы он так поступил, то и его друзья и его враги подумали бы, что на это время он оставил свой долг из-за трусости и низменного страха, что бесчестило бы Бога и огорчило друзей. Другие люди, не занимавшие столь видное положение, могли действовать осмотрительно, но Даниил, на которого взирало так много глаз, должен был поступать смело; к этому его также побуждало сознание того, что этот закон был направлен именно против него. Отметьте: мы не должны оставлять свой долг из страха перед страданиями, чтобы не оказался кто из нас опоздавшим. Во времена испытаний особое ударение ставится на нашем исповедании Христа перед людьми (Мф 10:32), и мы должны остерегаться, чтобы под предлогом благоразумия не оказаться виновными в трусости в деле Божьем. Если мы не считаем, что данный пример Даниила обязывает нас поступать так же, то, я уверен, он запрещает нам осуждать тех, кто так поступает, ибо в этом Бог признал его Своим. Из его постоянства в этой обязанности видно, что он не допускал никакого повода для пренебрежения им, ибо если бы хоть какой-то повод использовался им для этого, то он подошел бы и в данной ситуации, когда (1) это было запрещено царем — его господином — и прославляло его. Но в ответ на это несомненное правило поведения гласит, чтобы мы повиновались Богу, а не человеку.

(2) Это грозило потерей жизни. Но в ответ на это несомненное правило поведения гласит, что тот, кто пренебрегает своей душой (а так безусловно поступают те, кто живет без молитвы) ради спасения своей жизни, заключает для себя невыгодную сделку; и хотя тем самым они считают себя, как царь Тира, премудрее Даниила, но в конце окажутся глупцами.

Стиxи 11−17

Данные стихи свидетельствуют о том, что:

1. Добыты доказательства того, что Даниил продолжал молиться своему Богу, несмотря на недавно изданный указ, который запрещал это (ст. 11): «Тогда эти люди собрались (англ. пер.), собрались возбужденными (дословно)»; то же слово используется в ст. 6, которое позаимствовано из Пс 2:1: «Зачем мятутся народы?» Они собрались вместе, чтобы посетить Даниила, возможно, под предлогом неотложных дел, в то время, когда (как они знали) он обычно молился; и если бы они увидели, что он отказался от своей практики, то обвинили бы его в слабодушии и в недоверии своему Богу. Но (скорее всего именно этого они желали) они нашли его молящегося и просящего милости пред Богом своим. За любовь его они враждуют на него, но, как и его отец Давид, он молился (Пс 118:4).

2. Об этом донесли царю. Когда они нашли повод обвинить Даниила в несоблюдении закона о его Боге, то не теряли времени, а обратились к царю (ст. 12). Они спросили, разве не издан такой закон, и получили утвердительный ответ: он был утвержден и не подлежал изменению; тогда они начали обвинять Даниила (ст. 13). В своей информации, описывающей Даниила, они постарались представить его таким, чтобы царь рассердился и разгневался на него: «Он из пленных сынов Иудеи, из этого презренного народа и сейчас является пленником, занимающим презренное положение, который ничего не может назвать своим, кроме того, что имеет по милости царя; и тем не менее он не обращает внимания ни на тебя, царь, ни на указ, тобою подписанный». Отметьте: не впервые то, что сделано с верой и совестью для Бога, представлено неверно, как сделанное из упрямства и презрения к гражданским властям, то есть когда наилучшие святые порицаются как наихудшие люди. Даниил уважал Бога и поэтому молился, и у нас есть основания полагать, молился за царя и его правление, тем не менее это было истолковано как неуважение к царю. Тот превосходный дух, которым был наделен Даниил и благодаря которому он приобрел хорошую репутацию, не мог защитить его от этих ядовитых стрел. Вельможи не сказали, что он возносил прошения своему Богу, чтобы Дарий не воспринял это одобрительно, а информировали царя, что он молился своими молитвами, которые запрещены законом.

3. Услышав об этом, царь огорчился. Теперь он понял: что бы они ни говорили, но предложенный ими закон предназначался не для его почитания, а был придуман из ненависти к Даниилу; и теперь он сильно опечалился из-за того, что потакал им (ст 14). Отметьте: когда люди потакают гордому, тщеславному характеру и им нравится то, чем они питают его, то не знают, какое беспокойство они готовят себе; их льстецы могут оказаться их мучителями, и они всею лишь расстилают сеть ногам его. Toгда царь положил в сердце своем спасти Даниила; убеждением и властью он старался усиленно даже до захождения солнца избавить его, то есть убедить обвинителей не настаивать на наказании. Отметьте: часто из-за недостаточного размышления мы делаем то, о чем впоследствии сильно сожалеем, что является хорошим основанием, почему мы должны обдумать стезю для ноги твоей, ибо тогда все пути твои да будут тверды.

4. Преследователи настаивали на наказании (ст. 15). Нам не сообщается, что сказал Даниил; сам царь был его защитником, и поэтому ему не нужно было защищать свое дело, а тихо вверить себя и его Тому, Кто судит по правде. Но преследователи настаивали, чтобы закон был соблюден; фундаментальное правило в конституции правления Мидии и Персии, которые теперь стали всемирной монархией, гласило, что никакое определение или постановление, утвержденное царем, не может быть изменено. То же самое мы читаем в Книге Есфирь 1:19; 8:8. Халдеи возвеличивали волю своего царя издавать и отменять указы по его желанию, убивать и сохранять жизнь тем, кому он хочет. Персы возвеличивали мудрость своего царя, полагая, что всякий торжественно утвержденный закон настолько мудро составлен, что не может быть повода изменить или отменить его, словно человеческое благоразумие, составляя закон, может предвидеть все неудобства, которые возникнут после. Но если это правило должным образом применить к делу Даниила (которое, я склонен полагать, извращено), то значит, что, почитая законодательную власть царя, оно в то же время стесняет его исполнительную власть и не дает ему возможности явить ту милость, которая поддерживает престол, освобождая от уголовной ответственности, и прославляет царствование. Кто не позволяет верховной власти отменять запрещающие уставы, тем не менее никогда не сомневается в своей власти прощать преступление против карательного устава. Но Дарий отказался от этой власти. Посмотрите, насколько нам нужно молиться о правителях: чтобы Бог дал им мудрости, ибо часто даже самые мудрые и наилучшие оказываются в затруднениях.

5. Согласно этому закону Даниил был наказан. Сам царь с величайшим нежеланием и вопреки своей совести подписал ордер на это наказание; и вот Даниила — почтенного седого мужа, в чьем внешнем виде сочеталось величие с безмятежностью, который часто величественно выглядел на скамье и за столом заседаний, а также великим, стоя на коленях, который боролся с Богом и человеком и побеждал, — только за то, что он поклонялся своему Богу, отвели и бросили в ров львиный, чтобы его сожрали львы, словно он был самым отвратительным преступником (ст. 16). Нельзя думать об этом без крайнего сострадания к несчастному страдальцу, не испытывая негодования в адрес злобных преступников. Чтобы дело было сделано основательно, на отверстие рва был положен камень, и царь запечатал его перстнем своим (ст. 17) — тем же несчастливым перстнем, которым он утвердил закон, погубивший Даниила. Но его вельможи не доверяли ему и к его печати добавили свои. Подобным образом при погребении Христа его противники запечатали камень, который был привален к двери гробницы. 6. Дарий ободряет Даниила уповать на его Бога: «Бог твой, Которому ты неизменно служишь, Он спасет тебя!» (ст. 16).

Тем самым (1) он оправдывает Данила от обвинений, признавая, что все его преступление заключалось в том, что он неизменно служит своему Богу, продолжая так поступать даже тогда, когда это считалось преступлением.

(2) Он предоставляет Богу освободить его от наказания, раз сам не смог добиться этого: «Он спасет тебя». Царь уверен, что Бог Даниила сможет спасти его, ибо верит, что Он — Бог Всемогущий; у него также есть основания полагать, что Господь сделает это, ибо слышал, как Он спас друзей из печи огненной в подобной ситуации, и пришел к выводу, что Он всегда верен тем, кто доказал свою верность Ему. Отметьте: Бог постоянно хранит тех, кто неизменно служит Ему, и Он поддержит их в служении.

Стихи 18−24. Данные стихи описывают:

I. Грустную ночь, проведенную царем из-за ситуации с Даниилом (ст. 18). Безусловно, он сказал, что Бог спасет его от опасности, но в то же время сам не мог простить себя за то, что подвергнул Даниила опасности, и полагал, что Бог справедливо может лишить его друга, с которым он так жестоко поступил. Царь пошел а свой дворец, он был недоволен своим поступком, называл себя глупым и несправедливым за то, что не придерживался закона Бога и природы и non obstante — не отклонил закон Мидийский и Персидский. Он постился и лег спать без ужина; его сердце было переполнено скорбью и страхом. Он запретил музыку, ибо для обремененного сердца очень неприятно слышать пение песен. Он лег в кровать, но не мог заснуть и ворочался с бока на бок, пока не рассвело. Отметьте: наилучший способ иметь спокойную ночь — поддерживать добрую совесть; тогда мы сможем спать с миром.

II. Его нетерпеливый вопрос о Данииле, заданный следующим утром (ст. 19−20). Он встал рано, очень рано, ибо не мог оставаться в постели, раз ему не удалось заснуть, думая о Данииле, и не мог лежать спокойно, раз думал о нем. Как только он встал, так поспешно пошел ко рву львиному, ибо не смог бы утолить свое желание узнать о судьбе Даниила, послав слугу (это в достаточной степени не продемонстрировало бы его любовь к Даниилу), и не имел терпения оставаться в неведении, пока слуга вернется. Когда он подошел ко рву, то в нем теплилась надежда, что Бог милостиво разрушил то, что он несправедливо совершил; и он жалобным голосом, как человек, исполненный переживаний и беспокойств, кликнул: «Даниил, ты жив?» Он желает узнать, но боится задать вопрос, опасаясь, что в ответ услышит львиный рык насытившихся хищников: «Даниил, раб Бога живого! Бог твой, Которому ты неизменно служишь, могли спасти тебя от львов?» Если он правильно понял себя, когда называл Его живым Богом, то не мог сомневаться в Его способности сохранить жизнь Даниилу, ибо Имеющий жизнь в Себе вдыхает ее, в кого хочет; но считал ли Он приемлемым в данной ситуации являть Свою силу? Мы же уверены в том, в чем он сомневался: что рабы живого Бога имеют Господина, Который может спасти их и поддержать в служении Ему.

III. В ответ он услышал радостную весть: что с Даниилом все в порядке, он жив и невредим во львином рву (ст. 21−22). Даниил узнал голос царя, хотя тогда он звучал жалобно, и ответил ему с благоговением и почтением, как и надлежало: «Царь! Во веки живи!» Он не порицает его за недоброжелательное отношение и за легкость, с которой он покорился требованиям злобных преследователей, но чтобы показать, что искренно простил царя, он встречает его своими добрыми пожеланиями. Отметьте: мы не должны обвинять в недоброжелательности к нам тех, кто, как мы знаем, пошел на это неохотно, и быть готовы обвинять себя вместе с ними. Ответ Даниила царю весьма положительный; он победил.

1. Бог чудесным образом сохранил ему жизнь. Дарий назвал Его Богом Даниила (Бог твой, Которому ты служишь), и Даниил, словно эхо, так же отвечал ему: «Да, Бог мой, Которого я признаю и Который признает меня, послал Ангела Своего». Та же яркая и прославленная Личность, Которую видели в виде Сына Божьего вместе с тремя юношами в раскаленной печи, посетила Даниила и, возможно, Своим видимым присутствием осветила темный ров, поддержала ночью компанию Даниилу и заградила пасть львам, чтобы они даже в малейшей степени не повредили ему. Присутствие ангела сделало даже львиный ров его твердыней, его дворцом, его раем; это была лучшая ночь в его жизни. Обратите внимание на власть Бога над этими свирепыми творениями и верьте, что Он имеет силу, чтобы ограничить рыкающего льва, который ходит, ища, кого поглотить, и чтобы защитить от зла Своих. Посмотрите на заботу, которую Бог проявляет о Своих верных поклонниках, особенно когда призывает их страдать за Него. Если Он удерживает их души от греха, утешает их души с миром и принимает их, то фактически заграждает пасть львам, чтобы те им не повредили. Посмотрите, насколько ангелы готовы служить на благо народу Божьему, ибо считают себя их товарищами. 2. Тем самым Бог заступился за их дело. Даниил был представлен царю как недовольный им и его правлением, но мы не находим, чтобы он сказал что-нибудь в собственную защиту; он предоставил Богу вывести его правду, как свет; и Господь сделал это действенным образом, совершив чудо для его сохранности. В своих поступках Даниил не обижал ни Бога, ни царя: «Потому что перед Ним — Тем, Кому я молился, — я оказался чист». Он не демонстрирует свои заслуги или превосходство, а ссылается на свидетельство своей совести, которое его утешает: «Да и перед тобою, царь, я не сделал преступления и не замышлял оскорбить тебя».

IV. Даниил освобождается из заключения. Его преследователи не могли не признать, что закон был соблюден, хотя они остались неудовлетворенными, а если он и был изменен, то силой, превосходящей мидян и персов, и поэтому они не могли предъявить повода, на основании которого Даниила нельзя было достать из рва (ст. 23): «Царь чрезвычайно обрадовался, обнаружив его живым, и дал повеление сразу поднять Даннила изo рва, как был поднят Иеремия из темницы». И когда его исследовали, то никакого повреждения не оказалось на нем; он не был поцарапан или раздавлен, а остался невредим, потому что веровал в Бога своего. Отметьте: кто смело и радостно уповает на защиту Бога, когда исполняет свой долг, тому никогда не придется постыдиться своего упования, и он всегда будет убеждаться, что Бог — быстрый помощник.

V. Его преследователи были заключены в ту же тюрьму, или, скорее, место заключения (ст. 24). Чудо, совершенное для Даниила, вдохновило Дария; он начинает действовать смело, как и подобает царю. Те, которые не позволили ему оказать милость Даниилу, теперь, когда Бог заступился за него, должны были испытать на себе его негодование; он поступит справедливо ради Бога, Который был к нему милостив. Теперь, когда невинность Даниила была доказана и сами небеса стали его защитой, его обвинители должны были понести то же наказание, которого желали для него, соответственно закону о возмездии для ложных свидетелей (Втор 19:18−19). Теперь, когда Даниил оказался невиновным, именно такими они считались, ибо хотя сам факт был истинен, но это не было виной. Они были брошены в львиный ров; это наказание, возможно, было только что изобретено, тем не менее именно этого они желали Даниилу. Nec lex est justior ulla quam necis artifices arte perire sua — Нет более справедливого закона, чем тот, который приговаривает изобретателей варварства погибнуть от него же (Пс 7:16−17; 9:16−17). Теперь подтвердились наблюдения Соломона (Притч 11:8): «Праведник спасается от беды, а вместо него попадает в нее нечестивый». При совершении этой казни мы можем обратить внимание, (1) на суровость царя, повелевшего бросить вместе с ними в львиный ров их жен и детей. Насколько более праведны уставы Бога по сравнению с уставами человеческими! Ибо Бог повелел, чтобы дети не умирали за грехи отцов (Втор 24:16). Тем не менее их предавали смерти в чрезвычайных ситуациях, как в случае Ахана, Саула и Амана.

(2) На ярость львов. Они сразу овладели ими и разорвали на кусочки еще до того, как те достигли до дна рва. Это подтвердило и возвеличило чудо, сохранившее жизнь Даниилу, ибо тем самым было явлено, что они пощадили Даниила не потому, что не хотели есть, а потому что им не было позволено сделать это. Мастиффы, которых держат в наморднике, становятся более свирепыми, когда намордник снимают; так же и львы. А Господа познают по судам, которые Он совершает.

Стихи 25−28. Эти стихи говорят о том, что Дарий пытался каким-то образом возместить бесчестье в адрес Бога и Даниила, когда бросил Даниила во львиный ров, и старался сделать добро для обоих.

I. Он воздает славу Богу, издавая указ для всех народов, согласно которому они должны бояться Его. И этот указ должен быть составлен безупречно, чтобы потом его не изменять согласно закону Мидийскому и Персидскому, ибо это — вечное Евангелие для живущих на земле (Откр 14:7): «Убойтесь Бога и воздайте Ему славу».

Обратите внимание:

(1) Кому он посылает этот указ — всем народам, племенам и языкам, живущим на земле; (ст. 25). Это великие слова, и верно, что все обитатели земли обязаны делать то, что велено в указе; но здесь они означают лишь то, что делать это должна всякая область его царства, которое хотя и включало много народов, но не все народы. Но так уж повелось, что имеющие много склонны думать, что обладают всем.

(2) Суть этого указа такова: чтобы люди трепетали и благоговели пред Богом Данииловым. Он пошел дальше указа, изданного Навуходоносором по подобному поводу, ибо тот только запрещал людям произносить хулу на Бога, а этот требует, чтобы благоговели пред Ним — поддерживали и выражали благоговейные мысли о Нем. И этому указу вполне уместно предшествовали слова: «Мир вам да умножится», ибо единственное основание для истинного и обильного мира зиждется на страхе Господнем, ибо он — истинная мудрость. Если мы живем в страхе Божьем соответственно этому правилу, то будем иметь мир, и этот мир умножится для нас. Но хотя этот указ простирается далеко, но не достаточно далеко; он поступил правильно, согласно своим нынешним обличениям; он повелел всем людям не только трепетать и бояться Бога, но любить и уповать на Него, оставить своих идолов, поклоняться только Ему и призывать Его, как делал Даниил. Но идолопоклонство так долго и глубоко укоренялось, что не могло быть искоренено только по указу владык, равно как и любой другой властью, помимо той, что сопутствует славному Евангелию Христа.

(3) Какие причины и размышления побудили его издать этот указ. Они достаточны, чтобы оправдать указ о тотальном искоренении идолопоклонства, тем более вполне подходят для оправдания данного указа.

Вот хорошее основание, почему все люди должны бояться этого Бога:

(1) Его Личность превосходит все. «Он есть Бог живой и живет как Бог, в то время как боги, которым мы поклоняемся, мертвы и не имеют жизни даже такой, как у животных».

(2) Его правление неоспоримо. Он имеет царство и владычество; Он не только живет, но и царствует, как абсолютный верховный монарх.

(3) Его существование и владычество неизменны. Он существует вечно, и в Нем нет ни тени перемен. Его царство несокрушимо никакой внешней силой, равно как и Его владычество не имеет в себе ничего, что угрожало бы угасанием или намекало на это, и поэтому оно бесконечно.

(4) Он обладает достаточными возможностями поддерживать такую власть (ст. 27). Он избавляет Своих верных слуг из беды, совершает чудеса и знамения, которые превосходят силы природы, совершает их на небе и на земле, из чего следует, что Он — всемогущий главный Господь всего.

(5) Он привел свежие доказательства всего этого, избавив Своего слугу Даниила от силы львов. Чудо, когда Он избавил трех юношей, было совершено на глазах у всего мира; его видели, оно было опубликовано и подтверждено двумя величайшими монархами; оно было славным подтверждением главных принципов религии, вытекающих из ограниченной теории иудаизма; оно было действенным опровержением всех ошибок язычества и самой правильной подготовкой для чистого всестороннего христианства.

II. Он облачает честью Даниила (ст. 28): «И Даниил благоуспевал». Посмотрите, как Бог зло превратил в добро. Этот наглый удар, которым враги хотели поразить его жизнь, был счастливой возможностью избавиться от них и их детей, которые в противном случае стояли бы на пути его продвижения и при каждой возможности вредили ему; и поэтому он преуспевал более чем когда-либо: был в большом благоволении у царя и имел хорошую репутацию у людей, что дало ему возможность делать добро для своих братьев. Так из идущего (это также был лев) вышло ядомое, и из сильного вышло сладкое.